Пронзенный молнией разряда Пробившей фроста полотно Стоит сгоревший осветитель В руках сжимая кинофло В салюте скрюченную руку Подняв как юный пионер К земле пришпиленный штативом Лежит погибший инженер Картина страшная в палатке И в уши бьет беззвучный крик Раскрывши рот в оскале жутком Застыл навеки звуковик Сжимая мертвою рукою Застывший старый трансфокатор Трясет пробитой головою На стыках рельсов оператор А дольщики в обьятьи скорбном Лежат раздавлены стрелою В последний раз запачкав рельсы Своей кровавою слюною Дымится старый камерваген В обломках бывшей светобазы И труп водителя сгорая Тихонько выпускает газы Лишь машет скорбными ветвями Бросая тени старый клен А все могло быть по другому Будь генератор заземлен
Скорее про звук, но DMX тоже сигнал ) “Шумы” Пути сигнала неисповедимы Они, сигналы, очень нелюдимы Снуют туда сюда как тараканы И не поймать их в хитрые капканы С шумами лишь они дружны Потому что шумы Никому не нужны “in\out” Мастер компромисов между входом и выходом Непонятного шума, между вдохом и выдохом Не сразу, но быстро, нашёл причину и выправил Почти незаметным сделал, неслышимым Сердце. А оно - встало. Так как, тихо, из принципа, не стучало.
Перемена! Перемена! Монтировщики гурьбой
Катят фурки, валят стены - собирают акт другой.
Реквизитор наливает в огроменный чан воды,
Перемена, перемена - только нам-то до балды!
Оператор нажимает кнопку “Go” - и вперёд!
Словно прима-балерина совершают разворот
“Революшны”, “декарты”, “колорвоши”, “люмы”, “варпы”,
“Пируэты”, “альфаспоты” - больше нет у нас заботы
Бегать матерясь по сцене в общей, чистой перемене!
-“Всё готово, начинаем!” Сухо, словно приговор
Оторвал от сладких мыслей нас ведущий режиссёр.
Поднят занавес, вот в зале смолк аплодисментов шквал…
Что такое?! 130-й тросик в лиру замотал?!
В 104-м слиплась лента? На спотах Ignite Error?!
-“Вы там что, совсем сдурели?!” - это снова режиссёр.
-“Дайте луч мне на актёра, где, зараза, синий фон?!”
-“Завтра вам на худсовете всем устрою я разгон!”
И бегут, сбивая ноги, по галёркам и мосткам
Осветители в тревоге: “Что б такого сделать нам?”
Тут немного поднаправим, перетестим, подшаманим,
Фильтр - на скотч, Ignite - вручную,
Там водящим подстрахуем…
Уф! Поклоны! Проскочили…
Выдохнули, покурили, погасились - и домой!
Завтра снова на работу, а вернее, снова в бой!
С просторов инета:
Я люблю свою работу.
Я приду сюда в субботу,
И конечно в воскресенье,
Здесь я встречу день рожденья.
Новый год, восьмое марта,
Ночевать здесь буду завтра.
Если я не заболею,
Не сорвусь, не озверею,
Здесь я встречу все рассветы,
Все закаты и приветы.
От работы дохнут кони,
Ну а я – бессмертный пони……
Тебе ,Фонарь , хочу сказать давно-
служа искусству света беззаветно,
ты так порою освещал говно,
что становилося оно заметным
Валентин Гафт
снова из классики ;
светить всегда ,
светить везде
до дней последних донца
светить
и никаких гвоздей-
вот лозунг мой
и Солнца !
Она всё бредила… О ком? Моя ее не понимала… Казалось, реплика финала любви с каким-то чудаком. Весь зал напрягся и в глазах интеллигентного партера Читались мысли, что премьера и их оставит в дураках. Им не осилить суть игры, хитросплетений текста роли, Галерку не беру, тем боле, что там все спят давно, увы. Я свет даю на рампу ей с высот своей рабочей ложи, Она так кажется моложе, а пошлость грима понежней. Что за спектакль? В толк не взять. Наверно, с новым сценаристом, позажимавшись за кулисой, На пару стали сочинять. Да мне то что? Мне освещать… Хотя, поверьте, осветитель - опасный самый в мире зритель - Он может свет и ярче дать!
Саша Нестерова
Автор: Бунин Иван
Свет
Ни пустоты, ни тьмы нам не дано:
Есть всюду свет, предвечный и безликий…
Вот полночь. Мрак. Молчанье базилики,
Ты приглядись: там не совсем темно,
В бездонном, черном своде над тобою,
Там на стене есть узкое окно,
Далекое, чуть видное, слепое,
Мерцающее тайною во храм
Из ночи в ночь одиннадцать столетий…
А вкруг тебя? Ты чувствешь ли эти
Кресты по скользким каменным полам,
Гробы святых, почиющих под спудом,
И страшное молчание тех мест,
Исполненных неизречимым чудом,
Где черный запрестольный крест
Воздвиг свои тяжелые объятья,
Где таинство сыновнего распятья
Сам Бог-Отец незримо сторожит?
Есть некий свет, что тьма не сокрушит.
1927
Прикольно, даже такое бывает.